Когда они встретились впервые, Борис Леонидович был уже знаменитым поэтом, а Ольга Всеволодовна — младшим редактором в журнале "Новый мир". Ему было 56, ей — 34. Встреча произошла в 1946 году. Поэт пришел в редакцию, они разговорились, он пообещал подарить ей свои книги и на следующий день прислал пакет с пятью томами ...С тех пор они стали видеться почти каждый день. Первые свидания были целомудренны, они просто гуляли по Москве ...
Иcтории любви: Пастернак и его Лара
ReplyDeletehttp://www.pravda.ru/society/family/life/08-01-2012/1103461-pasternak-0/
У него было две законных жены, но ни одной он не посвящал таких пронзительных стихов о любви, как ей — той, которая никогда не была за ним замужем. Той, которая стала прототипом Лары из скандального "Доктора Живаго"… Из-за отношений с Борисом Пастернаком Ольге Ивинской пришлось пройти все круги ада, но она не отреклась от своего возлюбленного…
ReplyDeleteКогда они встретились впервые, Борис Леонидович был уже знаменитым поэтом, а Ольга Всеволодовна — младшим редактором в журнале "Новый мир". Ему было 56, ей — 34. Встреча произошла в 1946 году. Поэт пришел в редакцию, они разговорились, он пообещал подарить ей свои книги и на следующий день прислал пакет с пятью томами…
ReplyDeleteС тех пор они стали видеться почти каждый день. Первые свидания были целомудренны, они просто гуляли по Москве…
Ольга была очень привлекательной женщиной: невысокая, очень гармонично сложенная, с огромными глазами, золотистыми волосами и мелодичным голосом… И мужчины, конечно, не обделяли ее своим вниманием. От первого брака она растила дочь Ирину, от второго — сына Дмитрия. На момент их встречи с Пастернаком была дважды вдовой.
Она обожала стихи Пастернака, знала их наизусть, еще школьницей бывала на литературных вечерах с участием поэта… Но не сразу поняла, что Борис Леонидович привлекает ее и как мужчина. Во время одного из свиданий, состоявшегося у памятника Пушкину, Пастернак произнес: "Я хочу, чтобы вы мне говорили "ты", потому что "вы" — уже ложь". В тот же вечер он позвонил Ольге по телефону и признался: "Я люблю тебя, и сейчас в этом вся моя жизнь".
Между тем, Пастернак был на тот момент уже десять лет женат на Зинаиде Николаевне Нейгауз, которую увел у своего друга, музыканта Генриха Нейгауза. Брак, как казалось обоим, был счастливым, они вполне подходили друг другу, у них подрастал сын Леонид… Не желая рвать с семьей, Борис Леонидович в апреле 1947 года предпринял попытку расстаться с Ольгой, как он объяснил, из чувства долга… Но уже на следующий день вновь явился к ней.
Он практически стал жить на две семьи. Когда приходил к Ольге, она обычно встречала его в синем шелковом халате. Тот стал своего рода символом их любви. "Когда ты падаешь в объятья в халате с шелковою кистью…", — позднее напишет поэт в "Докторе Живаго".
Осенью 1949 года Ольгу Ивинскую арестовали. Ее обвиняли в связи с Пастернаком, который, как уверяли ее, был "английским шпионом". Интересно, что самого поэта не тронули. Похоже, его просто хотели держать "под колпаком" и шантажировать угрозами в адрес его любимой женщины…
На допросах Ольга Всеволодовна не смогла ничего сообщить об "антисоветской деятельности" Пастернака. Она только твердила: "Я люблю его". В то время она была уже беременна от Бориса Леонидовича. Ее пытали, однажды без сознания привезли в морг — якобы по ошибке… После этого у нее случился выкидыш.
Потом объявили приговор — пять лет общих лагерей "за близость к лицам, подозреваемым в шпионаже". Три с половиной года она провела в лагере в Потьме. Однажды ее вызвали в кабинет начальника лагеря и дали прочитать двенадцатистраничное письмо от Пастернака и сборник его стихов. Унести их с собой не разрешалось. Всю ночь до рассвета Ольга читала стихи…
ReplyDeleteКак будто бы железом,
Обмакнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему,
— писал любимый.
В 1953 году Ивинская вернулась из заключения. Их отношения с Пастернаком возобновились. В 1958 году Борису Пастернаку присудили Нобелевскую премию за роман "Доктор Живаго". Роман объявили "антисоветским". На Пастернака началась травля, его исключили из Союза писателей, требовали, чтобы он уехал из России…
Как-то он явился к возлюбленной с флакончиком снотворного и предложил вместе совершить самоубийство… Но Ольга отвергла эту идею. От имени Пастернака она написала покаянное письмо Хрущеву, в котором Борис Леонидович отказывался от Нобелевской премии и просил оставить его в России. Пастернак, который устал от травли, подписал письмо…
Борис Пастернак скончался в мае 1960 года в дачном поселке Переделкино. Незадолго до смерти он отказал Ольге Всеволодовне во встречах, приказал не пускать ее в дом, так как не хотел ссор между нею и своей женой Зинаидой Николаевной. Ивинская так и не смогла с ним попрощаться: пришла только на похороны…
Судьба уготовила Ольге Ивинской еще одно испытание, связанное с Пастернаком. Тот завещал ей и ее семье часть авторских гонораров за зарубежные публикации "Доктора Живаго". Из-за них ее вместе с дочерью Ириной Емельяновой в августе 1960 года арестовали и отправили в женский лагерь для политзаключенных на станции Невельская под Тайшетом. Домой Ивинская вернулась лишь в октябре 1964 года.
Ольга Всеволодовна Ивинская умерла в 1995 году в возрасте 83 лет, успев за несколько лет до этого издать книгу мемуаров "В плену времени. Годы с Борисом Пастернаком". Для многих она так и осталась его музой, секрет прелести которой "разгадке жизни равносилен", как писал поэт в стихах к ней.
In October 1946, the married Pasternak met Olga Ivinskaya, a single mother employed by Novy Mir. Deeply moved by her resemblance to his first love Ida Vysotskaya, Pasternak gave Ivinskaya several volumes of his poetry and literary translations. Although Pasternak never left his wife, this initiated an extramarital relationship which would last for the remainder of Pasternak's life. Ivinskaya later recalled,
ReplyDeleteHe phoned almost everyday and, instinctively fearing to meet or talk with him, yet dying of happiness, I would stammer out that I was "busy today." But almost every afternoon, toward the end of working hours, he came in person to the office and often walked with me in person through the streets, boulevards, and squares all the way home to Potapov Street. "Shall I make you a present of this square?" he would ask.
She gave him the phone number of her neighbour Olga Nikolaevna Volkova who resided below. In the evenings, Pasternak would phone and Volkova would signal by banging on the water pipe which connected the apartments.
When they first met, Pasternak was translating the verse of the Hungarian national poet, Sándor Petőfi. Pasternak gave his lover a book of Petőfi with the inscription, "Petőfi served as a code in May and June 1947, and my close translations of his lyrics are an expression, adapted to the requirements of the text, of my feelings and thoughts for you and about you. In memory of it all, B.P., May 13, 1948."
Pasternak later noted on a photograph of himself "Petőfi is magnificent with his descriptive lyrics and picture of nature, but you are better still. I worked on him a good deal in 1947 and 1948, when I first came to know you. Thank you for your help. I was translating both of you." Therefore, Ivinskaya would later describe the Petőfi translations as, "a first declaration of love."
In 1948, Pasternak advised Ivinskaya to resign her job at Novy Mir, which was becoming extremely difficult due to their relationship. In the aftermath, Pasternak began to instruct her in translating poetry. In time, they began to refer to her apartment on Potapov Street as, "Our Shop."
According to Ivinskaya,
Whenever [Boris Leonidovich] was provided with literal versions of things which echoed his own thoughts or feelings, it made all the difference and he worked feverishly, turning them into masterpieces. I remember his translating Paul Verlaine in a burst of enthusiasm like this – L'Art poétique was after all an expression of his own beliefs about poetry.
In time, Ivinskaya began to tackle more and more translation work, which permitted Pasternak to focus on writing Doctor Zhivago. However, Pasternak closely followed her work and often scribbled suggestions for improvement. He encouraged her not to be too literal in her translations which he felt could confuse the meaning of the text. He advocated observing the work from afar to be able to plumb its true depths. While they were both collaborating on translating Rabindranath Tagore from Bengali into Russian, Pasternak advised Ivinskaya, "1) Bring out the theme of the poem, its subject matter, as clearly as possible; 2) tighten up the fluid, non-European form by rhyming internally, not at the end of the lines; 3) use loose, irregular meters, mostly ternary ones. You may allow yourself to use assonances."
Later, while she was collaborating with him on a translation of Vítězslav Nezval, Pasternak told Ivinskaya,
"Use the literal translation only for the meaning, but do not borrow words as they stand from it: they are absurd and not always comprehensible. Don't translate everything, only what you can manage, and by this means try to make the translation more precise than the original – an absolute necessity in the case of such a confused, slipshod piece of work."